Человеческий фактор
Человеческий фактор. Этот термин обычно используется для описания причин крушений, катастроф или иных несчастных случаев, которые происходят по вине человека. Человек, в отличие от машин или компьютеров, подвержен эмоциям, психическим расстройствам, лени, забывчивости, самоуверенности. И именно человеческий фактор чаще всего становится причиной несчастных случаев. В том числе и в горах.
В последние годы замечается повышенный интерес к лавинной тематике: стали чаще проводиться семинары, каждый раз с аншлагом, знакомые активно посещают тренировки с биперами, кто-то интересуется дополнительными материалами, учится копать шурфы и так далее. Конечно, рост лавинной грамотности может только радовать, но достаточно ли этого? Если я имею навык пользования бипером, чтения рельефа, анализа погоды и даже базового анализа снежного покрова, то значит ли это, что я не попаду в лавину? Для меня ответ однозначен – нет, это не значит практически ничего.
Давайте посмотрим на новости о лавинных инцидентах за последний год. Многие погибшие в лавинах – не просто безграмотные катальщики, а продвинутые райдеры, гиды, даже профи, то есть – люди, обладающие необходимыми знаниями и огромным опытом. Так как же получается, что они всё равно попадают в лавины?
Дело, чаще всего, именно в человеческом факторе. Эта тема часто всплывала у меня в голове и раньше, но на уровне общих идей, но в этом году в сети появилась совершенно замечательная серия материалов The Human Factor, созданная Black Diamond. Это подборка историй с общими рассуждениями на эту тему, рассказанная гидами, лавинными специалистами и профи, которые попадали в лавины, становились их свидетелями или теряли своих товарищей. Основной упор сделан именно на то, что даже опытные райдеры могут стать жертвой лавин, если они допускают ошибки, а подобные ошибки делает практически каждый. Просто многим из нас пока что просто везёт.
Данный материал произвел на меня довольно сильное впечатление, поэтому и возникла идея поделиться им, а так как оригинал на английском, занялся немного вольным переводом.
Всего 5 глав, ну а в заключение позволю себе отдельным постом добавить некоторые собственные размышления на тему, надеюсь, это будет полезным.
Часть 1 – Зов сирен
В целом, зима на западном побережье выдалась странная и переменчивая. Она уже унесла в лавинах 10 человек по стране, причём последних четырёх – как раз в течение последних трёх дней. Горы Wallow представляют собой интересную «игровую площадку» из гранитных и базальтовых скал, включающую более 30 вершин, поднимающихся на высоту более 2700 метров. В этом сезоне оттепель сменялась морозами снова и снова, а ранние и довольно скромные снегопады сформировали достаточно тонкую подложку, меньше обыкновенного. Наконец, в конце января, воздушные потоки сменились северными и пришел обычный зимний цикл: 50 сантиметров снега, затем 15, после еще 50 и 60, а погода становилась все холоднее и суше. Прямо перед началом путешествия наших героев за 10 дней в районе Schneider Meadows выпало еще около метра свежего.Затем снова пришла оттепель. Два дня назад, утром 9 числа, когда группа совершала заброску на снегоходе к началу маршрута, внизу шёл дождь. Вверху, конечно, шёл снег, но это было 10 сантиметров тяжёлого мокрого снега, ложившегося на ледяную корку. Обычный трек, который вел до домика, был сметён самопроизвольными сходами. Поэтому был проложен новый, более безопасный, маршрут. Половина первого дня была посвящена лавинным занятиям, а после был короткий выход в безопасном месте с исследованием снежного покрова.
Сам домик расположен среди старых сосен, на своего рода полке ниже крутых юго-восточных склонов пика Cornucopia. Вокруг него нет лёгких, пологих спусков. Прямо вверх уходят крутые и техничные маршруты со скальными выходами. В определённых условиях это прекрасно, и именно за этим сюда и приходят райдеры, но при неблагоприятных условиях вариантов становится не так уж много.
Группа состояла из 6 клиентов и 2 гидов. Клиенты – или «гости», как их называют более политкорректно – все были так или иначе знакомы через 26-летнего Quinton Dowling и его мать Susan Polizzi. Пара из них уже каталась вместе в Wallowas ранее. Dowling работал в медицинском исследовательском центре в Сиэтле. Polizzi сама довольно долго ходила в бэккантри и сейчас работала медсестрой. Также в компании были: Bruno Bachinger, 40 лет, байкер и триатлет, Allen Ponio, 36 лет, Ray Pinney, 32 года, и Shane Coulter, 30 лет.
Организаторы вылазки, Wallowa Alpine Huts (WAH), предоставили снегоходы для заброски от шоссе, снаряжение для проживания в сдаваемом домике и двух гидов для прокладки маршрута, приготовления еды и обеспечения безопасности группы. И все это по цене ниже той, на которую приходится рассчитывать в более популярных районах.
Ведущий гид, 30-летний Chris «Sunshine» Edwards-Hill, проводил уже шестой сезон в этих горах, а его напарником и замыкающим был Jake Merrill. Merrill уже имел довольно приличный послужной список, особенно для 23-летнего парнишки. Он вырос, катаясь и лазая на Mount Baker. Он успешно прошел курсы Wilderness First Responder, Single-Pitch Climbing Instructor, а также лавинные курсы AIARE 1 и 2 уровней, и всё это в дополнении к многочисленным выходам в роли ведущего группы. Это был его первый выход в роли официального помощника гида, но он был хорошо подготовлен и, собственно говоря, есть только один способ стать опытным гидом – работать гидом.
Спуск был довольно приятным, и после первого они снова закамусились и пошли вверх по своей же тропе. На этот раз они прошли немного дальше по хребту, против ветра до следующего пика. С северной стороны висели огромные карнизы, прямо над цирком, выходящим в зону, где они катались ещё вчера, примерно на 300 метров ниже.
Пока группа готовилась к спуску, в качестве сбора информации для лавинного центра, Edwards-Hill сделал еще один тест, прямо ниже хребта, на южной экспозиции. Это была последняя точка перед принятием решения о спуске. Он обнаружил слабый слой на глубине 20 сантиметров, что, впрочем, его не удивило. Но этот слой был довольно плотный и не так уж легко ломался. За день до этого на северной экспозиции при схожих тестах слои рушились от любого касания, а пока, за 3 спуска они так ничего и не сорвали, поэтому, данный тест казался относительно неплохим, а риск низким. «Выглядит неплохо,» сказал он Merrill.
Edwards-Hill проявил осторожность при выборе линии спуска и указал группе на глубокий овраг, уходящий влево от точки старта. При метущем снеге ориентирование не было таким уж простым. Гид обратил внимание, чтобы все держались правой стороны спуска и держались подальше от оврага и следовали прямо вдоль его следов. Он еще раз повторил порядок спуска: каждый ждёт от 5 до 10 поворотов предыдущего перед собственным стартом. После происшествия, однако, были разные толкования – кто-то говорил, что говорилось о 5-10 секундах между райдерами. Ехать достаточно медленно, чтобы была возможность остановиться выше гида, если он остановится впереди, следовать по его следам.
Edwards-Hill начал спуск, сделав подрез траверсом слева направо, заходя через перегиб ниже хребта, перед тем как начать резать дуги вниз по склону в сторону деревьев. Первый райдер, Ponio, взял линию более флюентно, вдоль края обозначенной границы, как позже говорили при разборе инцидента. Merrill напомнил следующему райдеру о необходимости придерживаться правого участка, следуя по следам гида. Один за другим Dowling, его мама и Bachinger успешно спустились, придерживаясь вплотную к следам гида с левой стороны. Следующим стартовал Pinney, который был на сплитборде. Закрывающий гид ещё раз напомнил о необходимости держаться справа. Pinney взял траверс еще сильнее, чем был у гида, поперёк всего склона и выше первого траверса, и взял самую правую линию.
Оставались Coulter и Merrill. Но мы уже никогда не узнаем о том, как они поехали. На точке остановки, как только Даулинг остановился напротив Edwards-Hill, ниже остальной группы, из рации раздался возглас, что оторвалась доска и склон поехал. Это был Merrill. После этого рация замолчала.
Даулинг и Edwards-Hill видели, как остальные трое лыжников, стоявших выше по склону, были снесены лавиной. Сперва она не казалась такой уж большой. С нижней диспозиции Даулинг и Edwards-Hill могли отслеживать лыжников, которых несло в потоке. А потом пришла основная волна – огромное снежное облако неслось вниз по кулуару.Они сразу же приготовились: вытащили лопаты и щупы, переключили биперы в режим поиска. Ребята работали быстро и слажено – сразу стало понятно, что четверо лыжников не были погребены, дышали и были в сознании. Pinney, который уехал дальше всех в сторону, вообще не попал в лавину. Ponio был в порядке, но его всего трясло. Polizzi дёрнула лавинный рюкзак, но пока её тащило вниз, сломала обе ноги и сильно травмировала плечо. Bachinger был частично закопан, но голова осталась на поверхности, у него также было травмировано плечо и сломано бедро. Coulter и Merrill не было видно.
Очень быстро Даулинг поднялся к Polizzi, в то время как Edwards-Hill начал поиск бипером. Даулинг отметил позицию Polizzi и продолжил поиск вниз по склону. Ниже, далее по кулуару, пробираясь через снежные комья, Даулинг засек сигнал. Его щуп наткнулся на мягкий объект на глубине 110 сантиметров. Они смогли откопать парня – это был Coulter. Они очистили ему дыхательные пути, но к тому времени он уже скончался. С момента схода лавины прошло около 10 минут. Затем, на расстоянии 45 метров был пойман второй сигнал. Merrill был закопан на глубине 130 сантиметров. Его также не удалось спасти. «Оба скончались от серьезных травм,» констатировал отчет. От момента схода лавины до завершения поиска прошло 20 минут.
Специалистам из лавинного центра Wallowa потребовалось 3 недели, чтобы написать итоговый отчет об инциденте, основанный на свидетельствах потерпевших и спасателей. Сильный ветер, свежий снег и плохая видимость не только осложнили задачу спасателям, но и не позволили группе расследования прибыть к месту вовремя для сбора актуальных данных о снежном покрове. Это ещё раз подтвердило практическую невозможность полного восстановления всей картины на момент схода лавин – как с точки зрения условий, так и действий райдеров. (сами потерпевшие отказывались детально разбирать все действия группы в тот день). В отчёте указано, что путь лавины составил 365 метров вертикального перепада. На основании показаний Edwards-Hill, который делал еще один подъём на гребень для вызова помощи с помощью мобильного, линия отрыва составляла примерно 25 сантиметров в глубину и 90 метров в длину. К моменту остановки она также собрала снег со всего склона и была более 2 метров в глубину.
Отчет, как обычно, содержит очень много информации о состоянии снега, выборе и следованию по маршруту, а также о проведении спасательной операции, но остановимся непосредственно на человеческом факторе – решениях и действиях, которые привели к трагедии. Очень часто данные факторы остаются за рамками анализа подобных инцидентов и не всегда понятно, что же стало причиной на самом деле и почему всё произошло именно так. Как заметил ментор погибшего Merrill, John Minier, «Большая часть отчётов о лавинных инцидентах выглядит примерно одинаково: мы делали всё правильно, а потом вдруг произошла катастрофа».Если посмотреть ещё раз на всю историю, можно заметить довольно много «красных флагов» в дни и даже моменты, предшествующие инциденту, поэтому нельзя сказать, что это просто неудачное стечение обстоятельств, что группа лыжников оказалась в неподходящем месте и в неподходящее время. Это также нельзя назвать безграмотностью или неведением. Таким образом, остаётся вопрос, который актуален и для других случаев: где же была ошибка в оценке обстановки? Что же заставило этих райдеров, имеющих приличную подготовку, компетентных в вопросах безопасности, а также профессиональных гидов, недооценить ту опасность, с которой они столкнулись, и принять решение спускаться в данном месте?
«Мы пришли к выводу, что большинство инцидентов связано именно с человеческим фактором, который мы не в состоянии понять или спрогнозировать,» говорит Bruce Tremper, директор лавинного центра Юты и автор книги Staying Alive in Avalanche Terrain. Тот факт, что мы обладаем сведениями об обстановке и условиях, ещё не гарантирует принятие верных решений.
Друг Брюса, специалист лавинной службы и лыжник Ian McCammon был одним из первых, кто осознал, что для того, чтобы добраться до первопричин лавинных инцидентов, для того, чтобы проводить качественную оценку рисков, с которыми мы сталкиваемся в горах, а может, даже для спасения чьих-то жизней, необходимо не только изучать науку о снеге, но и учиться понимать людей, заглядывать в себя и мысли своих товарищей. На практике редко бывает, чтобы кто-то спокойно присел и тщательно взвесил все «за» и «против», оценив реальную ситуацию с использованием всех данных. Вместо этого, большинство решений в нашей жизни, начиная от повседневного правого поворота на красный сигнал светофора и заканчивая дропом в неизвестном месте, мы принимаем необдуманно, на подсознательном уровне, основываясь на бессознательный предыдущий опыт или, как говорят психологи, на уровне эвристики. Эти когнитивные правила вырабатываются нашим мозгом, чтобы мы могли принимать миллионы ежедневных решений без длительных раздумий, почти на уровне рефлексов. Но иногда принятие решений только таким способом может привести к опасным и даже фатальным ситуациям.
На основании анализа более 700 лавинных инцидентов, которые произошли в США между 1972 и 2003 годами, и в ходе которых погибли 504 человека, McCammon сформировал 6 основных человеческих заблуждений или мотивов, которые часто влияют на принятие неверных решений в горах. «Я не собирался заниматься общими исследованиями в поисках какой-то эвристики,» говорил McCammon – «психологи выявили их десятками, но мне интересно было найти причины, которые заставляют нас делать ошибки, когда наша жизнь стоит на грани.» В ряде инцидентов стабильно прослеживались несколько стандартных причин, которые были сформированы в аббревиатуру F.A.C.E.T.S. (аббревиатуры часто используются для упрощения запоминания): фамильярность, общественное признание, увлеченность целью, ореол эксперта, гонка за снегом, стороннее мнение.
«Я уже катался тут сотню раз и этот склон всегда был стабилен».
«Гид или этот местный паренек точно знают что делают, послушаю его».
«Я не буду тем, кто даст назад и испортит день. Мне нужно отработать своё спонсорство».
«Скорее! Нужно успеть раскатать целяк, пока это не сделал кто-то ещё!»
«Мы так долго добирались сюда – не разворачиваться же теперь обратно».
«Вон те ребята / мои друзья катают здесь, поэтому тут все стабильно».
Поэтому, первым делом необходимо осознать для себя существование таких факторов и возможность их влияния на принятие решений. А затем, и это самая сложная часть, мы должны как-то учесть эти факторы и обезопасить себя от их влияния при принятии решений. «Мы не можем смоделировать все возможные ситуации, исходя из усреднённых состояний снега или погоды – нет способа точного прогнозирования для полного снижения риска,» – говорит Bruce Tremper. Но мы можем довольно близко подойти к этой цели, развиваясь и совершенствуя методику оценки. Остальное – дело принятия нами решений.Когда Merrill ехал в горы Wallowas, после полученного предложения первой настоящей работы в роли гида, он был полон надежд и ожиданий. И он точно не думал в тот момент, что этот сезон станет для него последним.
Часть 2 – Никель или дайм? (5 или 10 центов)
фото: MEGAN WHITESIDE
В ноябре Merrill получил письмо от владельца WAH, Connelly Brown, с предложением своей первой работы в роли настоящего гида. «Он прямо весь сиял,» вспоминал Goldie, «если бы Katie отказалась от этой поездки, их отношения, наверное, выдержали бы это, но сам он был настроен решительно».
«Сама я подумала, что конечно поеду, почему бы и нет?'» говорила Griffith. Они собирались сначала поработать три месяца в Орегоне, чтобы подсобрать денег, затем совершить путешествие в Таиланд или Никарагуа, а после приступить к серьёзной работе.
Январь выдался тяжёлым для пары – у них не было даже своей комнаты, где они могли бы уединиться от всей группы, а в горах было довольно мало снега. «Там были только новые гиды, человек девять, а работы почти не было,» – говорила Griffith. В начале февраля Merrill наконец-то увидел свое имя в составе группы, собирающейся в четырёхдневный выход, в качестве замыкающего гида. Он был на седьмом небе от счастья – не аспирант, не помощник, а полноценный гид! Ему оставалось только догадываться, почему выбрали именно его, а не более опытных коллег. Но спорить он, конечно, не собирался. Это было именно то, к чему он стремился, то, зачем он и приехал сюда.
Уже после всего случившегося его коллеги Matz и Ghelfi постоянно спрашивали себя, случилось ли бы всё это, если бы пошли они, а не Merrill? «И каждый раз мы приходили к одному и тому же отрезвляющему ответу,» говорит Matz. «Скорее всего да. Merrill был одним из самых осторожных гидов, работающих в WAH, если не самым осторожным из всех, кого я знал, и если он допустил это, то и мы наверняка допустили бы такую же ошибку.»
Если отставить всю информацию, которая была собрана в ходе расследования инцидента, мы можем попытаться проанализировать его с психологической точки зрения. Решение принималось быстро, быть может, даже почти неосознанно: вы стоите на хребте, метёт снег, разумеется, вы не собираетесь погибать и не хотите, чтобы ваши клиенты получили травмы, вы знаете, что в слое снега есть потенциально слабый слой, но пока проблем это не вызывало и лавин не было. Вы уже сделали отличный спуск почти по такому же склону со схожей экспозицией, вы выкопали шурф и провели тест – он оказался более-менее стабильным, даже на 35-градусном склоне. Ваш гид-напарник считает, что условия хорошие, клиентам не терпится делать спуск. Да, слева по курсу потенциально опасный участок с опасным кулуаром, но можно не лезть туда и спуститься правее, по открытому участку с деревьями, и тогда всё будет хорошо, ведь так?
Все шесть эвристических заблуждений так или иначе повлияли на того или иного участника группы при принятии решения. Для клиентов это была, прежде всего, «погоня за снегом» (первый большой снегопад в сезоне, ограниченное время, заплаченные за программу деньги). Также влияние оказали «стороннее мнение», «увлечённость целью» и эффект «непогрешимости эксперта». Также оказал влияние и тот факт, что только что уже успешно спустились почти в таком же месте. Более того, как объясняет Ian McCammon, общая подверженность участников группы таким заблуждениям зависит не только от числа самих факторов, но и от числа людей, которые имеют подобные заблуждения. А это была довольно большая группа.
Сами гиды, которые обладали хорошей подготовкой, а также знали рельеф, не только могли также иметь указанные заблуждения, но и, вполне вероятно, были ещё больше подвержены заблуждениям типа «фамильярность» и «общественное признание». В соответствии с доводами McCammon, райдеры с высоким уровнем и знаниями более склонны к переоценке своих способностей или недооценке потенциальной опасности, а поэтому могут упускать или не придавать большого значения некоторым важным показателям. Они уже имели опыт спуска по схожим или даже тем же самым спускам в похожих условиях и тогда ничего не сходило – с чего бы им считать, что этот склон и это время будут отличны и представляют опасность?
Даже шурфы и тесты склона могут сыграть с ними злую шутку. Такие тесты – отличная возможность для обнаружения опасности, например, слабого слоя, который может стать причиной схода лавины. Но это в любом случае лишь отправная точка для дальнейшей оценки риска, основанной, в том числе, на конкретной ситуации, психологии, истории и субъективном мнении. Как отмечает Bruce Tremper и другие специалисты, качество тестов может быть довольно относительным и получаемая информация зависит от множества факторов, таких, как стойкость и плотность слоёв снега, размера совка и ручки лопаты, а также силы, прилагаемой тестирующим. Также необходимо отметить применимость теста – то, что кажется относительно безопасным в конкретной точке склона, может заметно отличаться буквально в 10 метрах слева или справа. Нельзя принимать решение исключительно на основании одного-двух тестов снежного покрова – эту информацию нужно учитывать, но лишь как одну из многих вводных, составляющих общую картину.
Как объясняет Minier, объективный уровень опасности складывается из вероятности схода лавины в целом, обусловленной структурой снежного покрова, и предположением вероятности схода на конкретном рассматриваемом участке рельефа. Для оценки вашего риска необходимо оценивать совокупность этого уровня опасности и степень вашей подверженности ей. А такая оценка уже является субъективной. Во время такой оценки, хотите вы или нет, учитываете свой предыдущий опыт. Иначе говоря: оценка опасности сегодня «значительная» (3 уровень) и вы уже спускались по похожему склону на такой же экспозиции в предыдущие дни, а, может быть, даже сегодня, при таком же уровне опасности, и тогда все было отлично. Ваш шурф-тест показывает относительно стабильный покров и, может быть, у вас даже есть лавинный рюкзак – вы можете решить, что ваш уровень риска достаточно низок. Вы можете оказаться правым, может, даже просто повезёт, и все обойдётся. А можете сделать фатальную ошибку.
Minier на своих лавинных курсах предлагает студентам небольшую игру, чтобы продемонстрировать суть выбора. Он предлагает сделать выбор – nickel или dime (5 или 10 центов). Студенты подозрительно смотрят на преподавателя – нет ли какого подвоха, и всегда выбирают dime (10), естественно. Затем он говорит: «Это примерно такой же выбор, как и выбор склона: короткий относительно пологий участок или шикарная крутая линия, ведь так?»
После этого он задает вопрос ещё раз, но, задавая его, делает некоторую артикуляцию на слове dime. И это уже заставляет задуматься, может быть что-то такое произойдёт, если ты снова его выберешь? И тогда студенты начинают прикидывать, стоят ли дополнительные 5 центов какого-то неизвестного, но возможного риска? Некоторые из студентов, основываясь исключительно на подобных подозрениях, предпочитают более «безопасный» nickel. Ну а кто-то предпочитает рискнуть.
«Лавинные инциденты всегда очень тяжёлые для анализа, но постфактум они кажутся очевидными,» говорит ски-альпинист Andrew McLean. «Это своеобразная противоположность тому, что принято называть идеальным преступлением.»Через два месяца после описанного инцидента в горах Wallowas, в апреле, McLean совершал выход на Аляске в национальном парке Wrangell-St. С ним также скитурили фотограф Garrett Grove, Noah и Jonah Howell из PowderWhore Productions, а также Thomas Gaisbacher, прорайдер из Австрии. McLean уже катался в этом регионе множество раз в прошедшие годы, и называл её «The Slotterhouse» (возможно, имеется в виду «скотобойня», немного изменённая термином «слот» — прорезь) за бесчисленное множество не катаных северных и южных кулуаров.
На седьмой день путешествия McLean проложил скитурный след под группой выходящих на поверхность камней, которые казались островком безопасности. Он знал, что тогда в снежном покрове был потенциально слабый слой. Группа уже проделала множество тестов и ходила в предыдущие дни по таким же, хотя и чуть более пологим, склонам, и при этом не наблюдали лавинной активности. За день до этого McLean отказался от спуска с широкого и открытого склона, испугавшись глубокого несвязанного снега. Gaisbacher все-таки сделал подъём и совершил отличный спуск, сделав склон в 3 огромных дуги – ничего не случилось. «Ну и да, всё это оказалось не так уж и плохо,» McLean говорил на этот счет. «Может быть, мне и стоило дойти до конца и не перестраховываться.»Вся группа растянулась во время подъёма, все 5 человек: McLean шел первым, затем Gaisbacher, Grove, и, наконец, братья Howell. Jonah снимал и занял позицию в самом конце. Полуденное солнце припекало. Grove был уже на расстоянии 25 метров от верха, в заключительной части последнего траверса, ближе к середине склона. Gaisbacher собирался сделать его фотографию во время очередного киктерна. В той точке, где стоял Garrett, склон оказался круче, чем в самом верху – может быть, около 40 градусов вместо 30-35. Выше Gaisbacher, McLean уже выходил на верх. Он наклонился, чтобы сложить свои подпяточники, когда услышал звук, который ни с чем не спутаешь – ухающий звук просадки снега.
Всё замерло на секунду, а потом весь склон начал движение прямо перед ним.
McLean не видел остальных. Он понимал, что их судьба зависит от того, в какой части траверса они были на момент схода лавины. Он услышал крик Gaisbacher снизу – с ним было все в порядке. По рации он услышал Jonah. А затем и Noah. Оставались сомнения только относительно Grove.
Лавина прошла более 400 метров. Линия отрыва составляла 50 сантиметров в глубину и метров 150-200 в длину. Лавина смела весь след подъёма. Noah слетел метров на 10, перед тем как смог зарубиться в стороне и остановиться. Grove, по словам McLean, «прокатился по полной», в том числе, его сбросило с 12-метрового обрыва и протащило на 200 метров к самому низу склона. Он потерял палки, перчатки, шапку и очки. С одной из лыж сорвало часть камуса. Когда лавина остановилась, он был закопан наполовину, голова была на поверхности. В целом, всё обошлось, на удивление, без травм.
фото – GARRETT GROVE
фото – GARRETT GROVE
«Мы обсуждали вместе с Grove уникальность условий и оценки риска лавинных инцидентов, насколько это отличается, скажем, от сложного подъёма по скалам. В скалолазании ты видишь этот маленький неудобный подхват на расстоянии вытянутой руки, ты видишь пропасть под тобой. В случае с лавинами всё это невидимо, и опасность возникает из ниоткуда. Ты чувствуешь себя расслабленно,» говорит Grove. «Ты чувствуешь себя в безопасности, не думаешь, что делаешь что-то очень рискованное. И вот тогда-то всё и происходит.»По сути, если это не сравнение, скажем, условий кредита или технических характеристик каких-то устройств, люди не могут оценивать возникающие ситуации достаточно взвешенно и обдуманно, как говорилось ранее. Сложно противопоставить реальные удовольствия против возможного риска (риск как совокупность опасности, последствий и подверженности). И, в общем-то, из-за этого часто райдеры и попадают в беду.
